Настоящий обвал. Как падение цен оздоровило послевоенную экономику СССР

«Вчера все магазины торговали по новым, сниженным ценам. Каждый человек мог убедиться, насколько возросла его реальная заработная плата».

Газеты с такой передовицей вышли 65 лет назад – 2 апреля 1953 г. И это не было перво­апрельской шуткой. Днём ранее в СССР объявили о снижении цен – шестом и самом масштабном за послевоенный период.

Жить стало лучше

Сама политика снижения цен новостью не была – такое случалось и до войны. Скажем, в апреле 1937 г. вышло постановление Совета народных комиссаров СССР «О снижении розничных цен на промтовары широкого потребления», согласно которому с июля 1937-го носки, чулки, трикотажное бельё и детская одежда подешевели на 5%, ситец, шерстяные и льняные ткани, модельная обувь, галоши и папиросы – на 10%, а игрушки, патефоны, парфюмерия и оконные стёкла – на все 15%. Так что знаменитая реплика Сталина «Жить стало лучше, товарищи. Жить стало веселее» вполне соответствовала текущей реальности.

Обмен бумаги на золото. Как в России превращали одни деньги в другие

Но послевоенные мероприятия можно смело назвать не снижением, а настоящим обвалом цен. Начиная с отмены карточек и денежной реформы 1947 г. и по 1953 г. они проводились регулярно. Цены снижали практически на все товары – и продовольственные, и промышленные. В отчётах на равных фигурируют квашеная капуста, мороженое, ветчина, пиво, косы, вилы и тележ­ные колёса, швейные машинки, шляпы, посуда, охотничьи ружья, валенки, водка, ковры, автомобили. Чтобы привести полный список, нужен формат бухгалтерской «простыни», поэтому для примера скажем, что не были забыты даже презервативы и клизмы, целомудренно поименованные как «Резиновые изделия санитарии и гигиены». 

Разумеется, цены снижали постепенно. Но последнее снижение 1953 г. дало настолько впечатляющую картину, что её не грех показать отдельно (см. инфографику).

Как сыр в масле?

Замечание вроде «Ну и что? Цены снизили, а на прилавках всё равно хоть шаром покати»  кажется резонным, но только на первый взгляд. Вот фрагмент репортажа из журнала «Совет­ский Союз», журналист которого посетил московский Гастроном № 1: «Продажа ветчины по сравнению с мартом увеличилась вдвое, животного масла – в полтора раза, а различных вин – втрое больше, чем за то же время до снижения цен. Значительно повысился спрос на шоколадные конфеты, пирожные, торты и другие кондитерские изделия. Особенно много магазин продал за эти пять дней фруктов, цены на которые, как известно, снижены наполовину». 

Нужно ли сейчас вводить снижение цен?

Может быть, так только в столице? Известно же доморощенным экспертам, что москвичи как сыр в масле катаются, в то время как страна живёт впроголодь. Однако вот что творится в Сталин­граде – городе, уничтоженном войной чуть ли не целиком: «Горожане проявляют повышенный интерес к таким подешевевшим продуктам питания, как колбаса, мясо, сливочное масло, рыбные консервы, вино и чай. Сельчане же выстраиваются в очереди за сортовым хлебом и сдобой, свежей и солёной рыбой, маргарином». В цифрах это выглядит ещё более впечатляюще. Так, в марте в Сталинградской обл. ежедневно продавали примерно 7,6 т колбасы. А в апреле после снижения цен – почти 22,5 т. Сливочного масла стали продавать 12,9 т в день против прежних 3,7. Чая – по 201 кг ежедневно, а до снижения цен продавали в среднем 93. И финальное: «Такая картина характерна для всех торговых предприятий страны».

Словом, цены снижены, реальный доход советского человека увеличился, но возникает вопрос из фильма «Иван Васильевич меняет профессию»: «За чей счёт банкет? Кто оплачивать будет?»

Нестрашные убытки

Оплачивало государство. Убытки от этих мероприятий были существенные. Первый этап снижения цен сделал в бюджете прореху размером 57 млрд руб. «Эта сумма представляла собой чистый убыток, который нужно было покрыть, и он был покрыт благодаря росту производительности труда, подъёму производства товаров массового потребления и снижению себестоимости продукции» – так звучало объяснение, данное в прессе Председателем Совета министров СССР Г. Маленковым, который знал, что говорил, поскольку именно он руководил процессом. К его словам нужно прибавить ещё один момент. Значительную часть бюджета государства в СССР составлял налог с оборота. А оборот, судя по резко возросшим продажам, увеличился очень даже неплохо. Собственно, вот цифры из докладной записки Маленкову от 8 декабря 1953 г. – спустя 8 месяцев после самого масштабного снижения цен: «Общий объём налога с оборота за 1952 г. составил 247 млрд руб., а в текущем году ожидается поступление в размере 243 млрд руб.». Да, убыток в целых 4 млрд. Но это, во-первых, меньше, чем несколько лет назад, а во-вторых, более чем терпимо, если на кону стоит восстановление экономики страны после Великой Отечественной. Повышение покупательной способности рубля, улучшение его курса по отношению к иност­ранным валютам, внутренние инвестиции в рынок, его оживление, развитие многих и многих отраслей народного хозяйства – вот чем было по большому счёту послевоенное снижение цен. Чистая прагматика с весомым и приятным бонусом – «повышение благосостояния советского народа». Главное, что ни то ни другое нельзя назвать мифом – рынок и впрямь укрепился, да и крестьянская поговорка «Пришёл Маленков, поели мы блинков» тоже родилась не на пустом месте. Редчайший в нашей истории случай, когда и хотели как лучше, и получилось весьма неплохо.

Источник